Мир шерсти 18. После ванны

Проснулся я от голоса Нины: она звала меня во всю мочь своих легких. Я подполз к ней и погладил по голове.

— Милый, выпусти меня. Я уже вполне сыта радостями ночной ванны.

Да, ей не позавидуешь... Я снимал с нее одно пальто за другим и сразу же вешал сушиться. Когда были сняты носки, свитер и вязаное платье, она осталась в одном комбинезоне; наощупь он оказался влажный, но не сказать чтобы мокрый насквозь.

Я отвел жену на кухню, усадил и привязал ей руки к подлокотникам. Лишь после этого я освободил ее от ошейника и капюшонов.

— Зачем это? Для чего ты меня привязал?

— Вчера я обещал тебя не связывать, и сдержал слово, но на сегодня не было никаких обещаний... Просто я хотел быть уверен, что ты не кинешься на меня, как только избавишься от капюшонов. Ну так как тебе понравилось?

— Было не так уж плохо. Уже само ощущение, что не можешь пошевелиться, хотя никак не связана, довольно волнующее. Одежда такая тяжелая, что я не могла даже поднять руку, не то чтобы встать. Ты тоже непременно должен попробовать.

— Нет уж. Повторяться скучно.

— Ну ладно, по-моему, пора меня развязать. Я не сержусь и драться не собираюсь.

Я отвязал ее, расстегнул манжеты и помог выбраться из комбинезона. Подкладка действительно оказалось водонепроницаемой: ее белье ничуть не намокло.

Мы налегли на завтрак. Потом Нина сбегала за ключами от моего комбинезона, так что я смог раздеться. Мы вдвоем отправились в ванную, наконец-то мы освободились от шерстяных одежек и могли ласкать обнаженную кожу... Очень скоро мы уже сплетались в дичайших оргазмах.

После ванны мы оделись в обычную удобную одежду, чтобы прибраться в доме, покуда нас снова не потянуло на шерстяные приключения.

* * *

В следующие несколько дней не происходило ничего особо замечательного. Нина пообещала "позаботиться" обо мне в следующий уик-энд, она занималась приготовлениями и добывала какие-то вещи. В пятницу шерстяные пальто, заимствованные у Энжи, были высушены и вернулись в коробки. Больше ничего в нашем доме не напоминало о шерсти; все свитера и кардиганы, шарфы и перчатки, а также и наше белье, были выстираны и спрятаны. Вечером мы отправились на прогулку и отлично провели время с друзьями в местном пабе... На обратном пути у меня сосало под ложечкой: я гадал, какие удовольствия приготовила мне жена.

По приходе домой Нина отправилась прямиком в ванную и вышла оттуда в самой обыкновенной пижаме:

— На сегодня я решила оставить тебя в покое. Выспись как следует, тебя ждут трудные деньки.

Мир шерсти 17. Нина принимает ванну

Придя домой, первым делом Нина поспешила в спальню, чтобы снять платье. Она дернула "молнию" на спине, но застежку заклинило.

— А все потому, что ты вечно спешишь, — заметил я. Откуда было ей знать про запирающий механизм на "молнии". Она попросила помочь, но я только посоветовал остаться в платье еще ненадолго.

— И что будет? — поинтересовалась она.

Я ничего не ответил, а занялся коробкой, одолженной у Энжи. Оттуда я извлек длинный свитер — скорее, короткое платье, — и дал его Нине, она без лишних разговоров натянула его. Цвет превосходно подходил к ее одежде, и она выглядела просто очаровательно.

За этим последовало пальто, как и платье, длиною до пола, связанное из отменно толстой черной пряжи. Нина укуталась в пальто и застегнула золотые пуговицы — с нижними мне пришлось помочь, поскольку наклоняться ей стало трудновато. Также пришлось повозиться с двумя верхними пуговицами, мешал высокий воротник. Когда все пуговицы были приведены в порядок, я попросил Нину пройтись по комнате.

Ни платья, ни пуловера не было видно под пальто. Она ступала мелкими шажками, поскольку полы пальто плотно охватывали ее ноги.

— Теперь ты хорошо одета. Пойдем-ка немного прогуляемся. На улице темно, так что можешь не волноваться, что тебя увидят... В любом случае, в этот прохладный вечер шерстяное пальто вполне уместно.

Нина согласилась.

Мы вышли из дома и отправились в соседний парк. Я твердо поддерживал Нину, подозревая, что ее мысли сейчас больше занимает одежда, нежели то, что под ногами. Приятно было видеть, с каким трудом ей дается каждый шаг, хоть она и не связана. Мне не удалось уломать ее посетить паб на углу, так что мы, наконец, вернулись домой.

— Теперь я по-настоящему устала, как будто несу полный рюкзак! Эта одежда замечательно тяжелая.

— Приляг ненадолго, — предложил я.

Она рухнула, в чем была, на диван в гостиной. Я стянул с нее ботинки, уложил ее ноги на диван и отправился на кухню за бокалами.

Когда я вернулся, моя женушка уже дремала. Усевшись на полу рядом, я стал поглаживать ее живот. Не дождавшись никакой реакции, я спустился к ее ногам и стал медленно вползать во тьму и тесноту под ее вязаным платьем. Мои руки были уже плотно прижаты к туловищу, когда я, наконец, добрался до края ее высоких грубых шерстяных чулок.

В беспросветной темноте я вдохнул дивный аромат. Я принялся исследовать ртом ее интимные места и, не мешкая, пустил в ход язык. Донеслись приглушенные вздохи и постанывание, мои движения делались все более нетерпеливыми, а Нина — все более влажной. Наконец, ее тело буквально забилось в конвульсиях, как прежде бывало редко. Я прижался лицом и замер. Надо мною тек насыщенный приятный запах...

Спустя какое-то время я стал, извиваясь, выбираться из своего добровольного заключения. Должен сказать, это было непросто... Оказавшись на воле, я с удивлением обнаружил, что голова и шея Нины полностью скрыты под толстым шерстяным капюшоном. Когда я попытался его снять, она замотала головой, давая понять, что хочет остаться так. Я не возражал, и погладил ее лицо сквозь шерсть.

Возле бокала на столике лежала записка с такими словами:

Любимый!!
Ты сделал для меня столько приятного, чего я, возможно, и не заслужила. Поэтому я вставила кляп себе в рот, затычки в уши и натянула сверху этот капюшон, так что я ничего не смогу возразить, если у тебя есть на сегодня еще какие-то планы. Прошу только об одном: не вытаскивай меня больше из дому в капюшоне. В остальном, можешь делать со мной все, что хочешь. Еще я хотела бы остаться с кляпом и капюшоном хотя бы до утра, пусть этой ночью мне придется немного помучиться — ведь сегодня я испытала так много удовольствий.
Твоя Нина.

Да, у меня имелся план. Однако для этого еще предстояло потрудиться. Взяв жену за руки, я помог ей встать и отвел в спальню.

Там я снял с нее пальто, свитер и платье, оставив ее в чулках. Капюшон я приподнял, чтобы вынуть кляп, и снова опустил. Она запротестовала:

— Я в самом деле хочу побыть заткнутой до утра.

— Думаю, тебе найдется, что сказать. Видишь ли, я приготовил для тебя кое-что особенное.

Надев на нее еще два капюшона, я вручил ей трусики и лифчик от Энжи. Надеть их Нине было трудновато, поскольку укутанная голова не способствует координации движений. Затем я натянул на нее пару резиновых перчаток и одел в комбинезоны Энжи, запер манжеты на запястьях. Когда же лента стянула воротник, то нечего стало и думать избавиться от капюшонов.

Я оглядел жену и нашел ее очаровательной. Костюм подчеркивал красоту фигуры, а шерстяные капюшоны ладно облегали голову. Но я еще не закончил: последовала пара толстых шерстяных перчаток, длинное вязаное платье и пара рукавиц. Ей на ноги я натянул три пары носков до колен. Затем надел на нее давешний свитер.

Довершили все четыре громоздких и тяжелых шерстяных пальто из грубой толстой пряжи, которые я застегнул на все пуговицы. Нина с трудом сохраняла равновесие под весом всей этой одежды... Пока довольно. Я обнял жену, ее колени подгибались.

Мы спустились по лестнице в подвал — соседи укатили в отпуск, так что дом был в полном нашем распоряжении. Я застелил пол большим куском полиэтилена и поставил Нину на него. Затем взял трубку летнего душа и пустил теплую воду.

С увлечением я принялся поливать ее, начиная снизу, — с величайшей осторожностью, чтобы не намочить капюшоны: очень трудно дышать через мокрую шерсть. Нина не догадывалась, что я делаю, ведь вода не проникала сквозь резину комбинезонов.

— Что ты делаешь? Моя одежда делается все тяжелее и тяжелее, я еле стою!

— Ты весь день мечтала о ванне, теперь ты ее получила.

Понемногу до нее дошел смысл моих слов. Довольно скоро она растянулась на полу под тяжестью мокрой шерсти, упала медленно и очень мягко. Я прилежно трудился, пока вся ее одежда не промокла насквозь.

— Мне стало так тепло, — проговорила она.

— А чтобы ты не остыла, завернем тебя еще раз.

Я поднял полиэтилен и закатал в него Нину так, что снаружи осталась только голова.

— Ну что же, наслаждайся ванной. Когда закончишь, поднимайся ко мне в спальню...

Я хлопнул дверью: пускай Нина думает, что осталась одна. На самом деле я устроился в углу и наблюдал, как она пытается выбраться на свободу. Очевидно, мокрая одежда придавила ее с такой силой, что она не могла даже пошевелиться.

Потом она пробормотала, не подозревая, что ее слышат:

— Как я выберусь из этой одежды, если не могу даже руки поднять? Он, должно быть, лежит себе в постельке, а мне придется ночевать в подвале...

Стало тихо. Похоже, как это ни странно, что Нина уснула.

Я укутался в пару шерстяных одеял. Не мог же я бросить ее одну.

Мир шерсти 14. Приготовления для Нины

Меня разбудил поцелуй в щеку. Я открыл глаза и увидел мою любимую жену. Она была одета в ноговицы и свитер из мягчайшей ангоры. Толстого кокона из шарфов на голове уже не было, зато были ангорские перчатки и носки. Она легла рядом и погладила мне лицо мягкими перчатками.

— Ну, как спалось?

— Очень хорошо.

— Раз хорошо, можешь оставаться в постели, а мне нужно пройтись по магазинам. Или ты хочешь пойти со мной?

Поваляться в кровати я был не прочь, но освободиться от пут тоже хотелось. Наконец, я решил отправиться с женой.

Нина отвязала мои руки:

— Можешь передохнуть. Когда будешь готов, приходи в гостиную составлять список покупок.

Я снимал свитер за свитером и носок за носком со своих рук, чтобы затем освободить себе ноги. Выбравшись из кровати, я снял с себя все, кроме комбинезона, за неимением ключей от манжет и ошейника. Все разбросанные вокруг вещи я вернул в шкаф и пошел к жене.

— Мне нравится, как ты разгуливаешь в нижнем белье, — съехидничала Нина.

— Прекрати. Дай мне ключи.

— Ну уж нет. Я и так дала тебе чересчур много свободы, когда отвязала от кровати. Вспомни, что говорила Энжи: эта вещь идеально приспособлена к ношению под верхней одеждой. Надевай джинсы и свитер, и пойдем. Я уже составила список.

Все мои просьбы и доводы не имели успеха, так что я отправился в спальню, где натянул джинсы и водолазку, чтобы спрятать ошейник. Когда я вернулся, Нина одобрила: «Ты выглядишь великолепно.» Она тоже надела джинсы, и мы двинулись в путь.

В супермаркете я удивился, что люди не обращают на нас особого внимания. То, что мы одеты не по сезону, похоже, никого не волновало. Когда все было куплено, мы заглянули в кафе, а после вернулись домой.

— Ниночка, ты замечательно помучила меня вчера. Сегодня моя очередь. Но мне нужно кое-что приготовить заранее, а чтобы до тех пор ты не делала глупостей, мне абсолютно необходимо тебя связать. Как ты на это смотришь?

— Почему бы нет.

— Ты предпочитаешь быть голой или одетой?

— На твой вкус.

— Тогда вставай, пошли в спальню.

Там я попросил ее снять джинсы, и она осталась в своем ангорском наряде.

— И это вся твоя одежда?

Она приподняла свитер, и я увидел под ним комбинезон. Манжет и ошейника не оказалось.

— Где..?

— Они в секретере.

В секретере оказались не только манжеты, но и ключи, а также ключи от моей одежки. Я надел на Нину манжеты и ошейник, затем достал из шкафа несколько шарфов. Запястья и локти Нины я крепко стянул за спиной. Ноги связал в коленях.

— Чтобы ты не вздумала кричать на весь дом, я заткну тебе рот. Или же ты пообещаешь молчать?

— Этого я обещать никак не могу, — улыбнулась она. Поэтому я запихнул ей в рот грубый шерстяной носок и завязал шарфом...

— Расслабься и получай удовольствие. Я скоро вернусь.

Мир шерсти 13. Семь вечера

пер. с англ.
оригинал: World of Wool

 

К семи часам мы все еще оставались в своих комбинезонах. Нина позвала меня за собой в спальню и открыла гардероб.

— Подбери что-нибудь из одежды.

— В каком роде?

— В каком? Шерсть, конечно!

Я достал из шкафа множество шерстяных вещей и сложил их на кровати. Вдобавок к моему комбинезону, свитеру и lopi пришлось натянуть три толстых свитера на манер брюк и три свитера с высоким воротом — обычным образом. Каждая пара "штанов" была закреплена шарфом, чтобы не сползала. Каждый новый слой включал в себя еще и высокие носки на ноги и на руки. Возможность двигаться становилась все более стесненной.

— А ты почему не одеваешься? — поинтересовался я.

— Оденусь, но попозже.

Стало жарко, и мой комбинезон кусался совершенно невыносимо. Я принялся скрести себя, но Нина запретила:

— Тебе не разрешается чесаться. Думаю, мне придется принять профилактические меры. Ложись-ка на спину, на кровать.

Я повиновался. Нина взяла шарф и крепко затянула его на моем левом запястье, затем то же самое проделала с правым.

— Вытяни руки над головой.

Едва я сделал это, Нина привязала свободные концы шарфов к кровати. Тем самым мои руки были выведены из игры. Подобным же образом она поступила с моими ногами, так что спустя короткое время я оказался распят на кровати. Затем она развернула воротники мои свитеров (глаза остались открытыми).

— Так, я довольна. Я скоро вернусь, а ты пока расслабься и постарайся получить удовольствие, — с этим Нина покинула комнату.

Сквозь натянутые на лицо воротники я вдыхал невероятный шерстяной запах. Дышать было легко, ведь воротники не были закреплены шарфами, и даже рот ничем не был заткнут. С закрытыми глазами я размышлял о том, что Нина собирается делать дальше. Вокруг стояла тишина.

Спустя приблизительно полчаса Нина вернулась. Она несла какой-то незнакомый чемодан, а сама была, как ни странно, совершенно голой.

Нина села в изножье кровати, так что я мог хорошо ее видеть. Из чемодана она извлекла пару толстых черных шерстяных чулок длиной до бедра. Очень медленно она натянула их на ноги. За ними последовали чулки красного цвета и еще одна пара узорчатых чулок. Затем она натянула до плеч три пары перчаток, соответствующих чулкам по цвету и текстуре. Теперь шерсть целиком покрывала ее руки и ноги. Умопомрачительное зрелище.

Она прошла к шкафу и достала множество длинных шарфов. Ими она туго обвязала себя наподобие корсета, высоко подняв грудь. Я заметил, что ей стало трудно дышать.

— Ты, как будто, удивлен. Но я еще не закончила. И поскольку нам не нужны крики на весь дом, теперь я должна заткнуть себе рот.

С этими словами она свернула серый носок и с удовольствием запихнула себе в рот. Затем она закрепила кляп красным шарфиком. Вокруг на кровати лежало еще много шарфов, ими она ловко обмотала себе голову и шею. Слоев было так много, что, хотя глаза оставались свободными, она бы уже не смогла даже слегка покачать головой.

Наблюдая за Ниной, я думал, что раз это доставляет ей такое удовольствие, то я знаю, что с ней сделать, когда представится случай.

Нина встала на кровати, расставив ноги на фут. Передо мной была пленительная женщина, и мне открывался замечательно красивый вид. Она подошла ближе и села, раздвинув ноги, мне на живот. Она принялась ласкать себе грудь своими шерстяными перчатками, и я смотрел, как набухают соски.

Правой рукой она стала медленно-медленно поглаживать свои интимные места, а левая рука продолжала мять грудку. Движения делались все более энергичными, изо рта доносились нежные стоны. Она поползла вперед, пока не оказалась прямо перед моим лицом. Пока ее руки теребили соски, она так терлась об мой подбородок, что шерсть водолазок забивалась к ней вовнутрь.

Стоны звучали все громче и чаще. Она двигалась так неистово, что вскоре ее тело сотряс оргазм. Увлекшись, она повторила это несколько раз, один оргазм следовал за другим. Ее соски стали твердые и красные от постоянного трения. Пот ручьями струился по обнаженным частям ее тела... Наконец, в полном изнеможении она опустилась на меня и лежала неподвижно, приходя в себя.

Ее интимные места теперь были плотно прижаты к моему лицу. Она принялась медленно, осторожно ерзать взад и вперед... Обтянутые шерстью пальцы мягко коснулись моего лица и воротник за воротником опустились на шею. Я закрыл глаза и неохотно подставил свое обнаженное лицо...

Затем шарф завязал мне глаза и к губам прижалось что-то шерстяное. Я с нетерпением раскрыл рот, и тут же толстая шерстяная повязка оказалась у меня между зубами. Еще одним шарфом Нина закрепила мой кляп и нежно развернула воротники один за другим во всю длину.

Ее движения оживились. Она терлась об меня пахом и своей грудью об мою грудь. Ее руки гладили мою покрытую водолазками голову. Теперь и из моего рта доносились стоны. Я принялся отчаянно дергать свои путы. Нина ерзала так, будто была создана из чистого вожделения, покуда мы оба не забились в конвульсиях.

В полном изнеможении Нина опустилась на меня... Я был так счастлив, что и не помышлял о вызволении из плена. В конце концов, мне уже довелось провести несколько ночей в подобном положении, это было безвредно и весьма приятно. Через какое-то время я погрузился в сон.